ВІСНИК Одеського Історико-Краєзнавчого Музею (випуск 3)



Г. Сивохин

К вопросу про "фокальные пункты" традиционной белорусской культуры (на примере материалов из собрания Национального музея истории и культуры Беларуси)
                                                                                                            
     Рассматривая вопрос о сохранении и изменении элементов традицион-ной культуры во времени и обращая внимание на неравномерность удержания разных ее элементов в процессе исторического существования, американский антрополог Мелвилл Херсковиц предложил такие термины, как "фокальный пункт" (focal point) культуры или "культурный фокус" (cultural focus). "Куль-турный фокус" - это тот феномен, который придает культуре ее особый ак-цент, позволяет постороннему ощутить ее отличительный аромат и охаракте-ризовать в нескольких словах ее сущностную ориентацию. Например, для тра-диционных культур Западной Африки это вера в сверхъестественные силы, а для современных западных культур - технология.
     Элементы, включенные в область "культурного фокуса", сильнее всего сопротивляются изменениям и удерживаются крепче и дольше, чем те элемен-ты, которые относятся к другим секторам культуры. Они сохраняются не толь-ко в неизменном виде, но также и в форме реинтерпретаций и синкретизмов. Также ученый отмечал, что как в сферах "культурного фокуса", так и вне их существуют так называемые культурные "неуловимости" (imponderables) - рутинные элементы мышления и поведения, воспроизводимые "ниже уровня сознания". Они тоже отличаются высоким консерватизмом, потому что, буду-чи такими элементами культуры, которые почти не достигают сознания, они принимаются как данность и, таким образом, гораздо труднее вытесняются из паттернов мышления и поведения индивидов, чем те, которым должно уде-ляться постоянное внимание. В качестве примера М. Херсковиц приводил со-хранение в культурах темнокожих Нового Света таких западноафриканских по происхождению культурных элементов, как языковые грамматические струк-туры, музыкальные формы, религиозные представления, моторные привычки, выраженные в особенностях походки, речи, смеха, пения и танца, в особенно-стях сидячих поз и манер ношения грузов, техники посадки растений и так да-лее. Примечательным тут является то, что данные элементы сохранялись в "коллективной памяти" в течение нескольких столетий в условиях, когда их носители были вырваны из своей западноафриканской культурной "почвы".
     В истории и в современную эпоху в мире существовало и существует ог-ромное разнообразие видов культур как локально-исторических форм общно-стей людей. Каждая культура со своими пространственными и временными параметрами тесно связана со своим творцом - народом (этносом, этнокон-фессиональной общностью). Любая культура делится на составные части (элементы) и выполняет определенные функции. Развитие и функционирова-ние культур обеспечивает особый способ деятельности человека - социальный (или культурный), главное отличие которого - действия не только с предмет-но-вещественными образованиями, но и с идеально-образными сущностями, символическими формами, в том числе и с мифологической системой. Культу-ра выражает специфику уклада жизни, поведение отдельных народов, их осо-бый способ мировосприятия в мифах, легендах, системе религиозных верова-ний и ценностные ориентации, придающие смысл существованию человека. Серьезную роль в функционировании культур играет комплекс религиозных верований самого различного уровня развития (анимизм, тотемизм, магия, по-литеизм и мировые религии). Нередко религия (а она выступает в качестве важнейшего элемента духовной культуры) является ведущим фактором в оп-ределении своеобразия культур и основной регулятивной силой в общностях человека. Культура, таким образом, - это особая форма жизнедеятельности людей, дающая проявиться многообразию стилей жизни, материальных спосо-бов преобразования природы и созидания духовных ценностей.
     Если перейти к особенностям культурных пунктов белорусской тради-ционной культуры, то тут не было ни "вырывания с корнем", ни вековых рас-стояний, отделяющих от "корней". А значит, элементы белорусской традици-онной культуры, входившие в ее "культурные фокусы", особенно элементы рутинные и нерефлексивные, не просто не могли куда-либо деться, - не могли они исчезнуть, но неизбежно должны были сохраниться. Белорусскую же тра-диционную мифологическую систему, которая основывалась на солярном культе, можно рассматривать как один из "фокальных пунктов" и современ-ной белорусской культуры эпохи Модернити (хотя, конечно, и не единствен-ный).
     Белорусская мифология входит в большую систему индоевропейской мифологии и является родственной таким большим мифологическим систе-мам, как индийская, персидская, германская, балтская и др. В процессе рассе-ления индоевропейцев первоначальное мифологическое единство этой этно-культурной общности познала деструкцию со стороны автохтонных субстрат-ных этнокультурных комплексов, частично ассимилировалось, вступило в сложные миксационные процессы, в результате чего постепенно потеряла ме-токультурные интегрирующие черты, образовав ряд самостоятельных этноми-фологических анклавов, к которым принадлежит и собственно белорусский. Вместе с тем, культуры индоевропейских народов, их мифологические систе-мы связывают на уровни глобальных мифологем общие черты, которые обра-зуют пускай себе и слабо фиксируемую, но восходящую к генетической тра-диционной памяти метакультурную "вуаль".
     Мифология лежит в основе всех национальных культур. Если по тем или иным причинам мифологический пласт в культуре утерян, создается совре-менная мифология. Мифы способствуют единению общества, участвуют в формировании менталитета народа через сохранение определенных стереоти-пов мышления и поведения. Мифология - не просто сказки или фантастиче-ские представления, это - обобщенный опыт жизнедеятельности предков, от-раженный и сохраняемый через систему образов.
     О мифологии белорусов рядовой читатель почти ничего не знает. В на-учных и популярных изданиях, особенно российских, отдельные персонажи белорусских мифов подаются как общеславянские, не оговаривается их при-надлежность к белорусской культуре, особенностей их белорусской "пропис-ки".
     Да, белорусская мифология сохраняет некоторые общеславянские корни и отдельных персонажей, таких, как Перун, Ярила, Велес. Но мифы белорусов значительно богаче мифологий наших соседей-славян - русских, украинцев, поляков. В них больше персонажей; много таких, которых вообще нет в мифо-логиях названных народов: Зюзя, Баламуцень, Зазоўка... Об этом еще в XIX в. говорили белорусские ученые З. Даленга-Ходоковский и А. Киркор, которые провели сравнительный анализ белорусской мифологии с мифологиями наро-дов-соседей.
     Образами богов, духов, героев белорусы наполнили всю окружающую их среду: от земных недр до высокого неба. Мифологическими персонажами населены леса, поля, реки, болота. Им находится место в домах, банях, сараях и других постройках. Одних любили, других ненавидели, над третьими по-смеивались. Солнце, звезды, деревья, реки, животные, растения были для на-ших предков одушевленными существами.
     Свое воплощение традиционная мифологическая система белорусов на-шла в орнаментористике. Принципы исследования последней формировались на протяжении длительного периода времени усилиями разных наук, которые занимались реконструкцией этнокультурных и социально-исторических про-цессов. Изучение орнамента требует систематизации и различных по тематике мотивов, которые связаны между собой в узоре и образуют целостную и еди-нообразную семантическую композицию. Орнамент как семиотическая систе-ма в соответствии с современной семиологической традицией часто сравнива-ется с языком или с письмом. Но не следует рассматривать его, орнамент, как форму записи какого-нибудь конкретного линейного сюжета. В отличии от письменной графики текст-орнамент не передает точно и однозначно какое-то одно определенное значение, а только воплощает определенные категории, выписывая определенный круг принципиальных понятий. Содержание компо-зиции выражается не только в знаках-символах, но и в определенном соедине-нии узоров.
     Среди мотивов орнамента выделяют геометрические, растительные, зоо-, орнито- и антропоморфные узоры, из которых наиболее архаической и распространенной группой являются геометрические. Такой вид орнамента состоит из наиболее простых элементарных частей, которые складываются из квадратов, ромбов, треугольников и прямоугольников, зигзагов. Одним из ос-новных мотивов, которые составляли мироощущение белорусов, были космо-гонические представления. Система символов, которые были связаны с солн-цем, и отразилась в белорусском традиционном орнаменте. Это символы зем-ли, солнца, луны, а также мотивы единения земли и солнца.
     Солонка - посуда для хранения соли. В традиционном народном быте белорусов наиболее были распространены деревянные солонки, которые отли-чались размерами, формой, техникой изготовления и декоративным украше-нием. Относительно большие размеры могли иметь выдолбленные из ствола дерева солонки в форме долбленки, которые были рассчитаны на хранение со-ли про запас и чаще всего стояли в сенях или клети. Второй подвид солонок - прямоугольные в плане. Их сбивали из планок, одна из которых была более длинной и выступала вверху, образуя фигурно обработанное ушко, за которое солонку подвешивали к стене рядом со столом или кухонной полкой. (1)
     В домашнем обиходе были широко распространены и небольшие солон-ки, вырезанные или выточенные из твердых пород древесины (напр., березы-чечетки, наростов дерева и пр.) в форме ступок, чаш, корцов, иногда украшен-ных незначительным резным декором. (2) Такие солонки имели большое обыденное утилитарное значение - их обычно ставили на стол непосредствен-но рядом с хлебом. Однако такие стилизованные солонки могли исполнять не только непосредственно практические функции. Они несли кроме прочего и эстетическую функцию, и обрядовую. Не в последнюю очередь было это свя-зано с той магической нагрузкой, которая в традиционной белорусском мифо-логическом сознании связывалась с хлебом, солью и т.д.
     В коллекции "Традиционно-бытовая этнография" Национального музея истории и культуры Беларуси (далее НМИ И КБ) широко представлены солон-ки различных типов, но в первую очередь наш интерес вызвали солонки в виде стилизованных корцов, а также в виде стилизованных птиц. Богатое резное украшение последних, анималистические мотивы в оформлении (стилизован-ные ручки солонок-корцов в виде голов коня, птичьих голов и хвостов, оформление солонок в виде уток), широкое присутствие солярной символики указывают нам на ритуально-обрядовое предназначение выше обозначенных солонок с глубокой магической и мифологической нагрузкой.
     Коллекция ритуально-праздничных солонок поступила в Национальный музей истории и культуры Беларуси из собраний довоенного предшественника НМИ И КБ - Белорусского государственного музея (далее БГМ). Фонды дово-енного Белорусского государственного музея комплектовались как из поступ-лений собственных экспедиций, так и из поступлений из собраний Минского Церковного историко-археологического музея, Минского городского музея, Минского общества любителей природоведения, этнографии и археологии, Минского общества истории и старосветчины и др. (3)
     Среди прочего в фонды БГМ попали и вышеупомянутые ритуально-праздничные солонки. В соответствии с легендами, имеющихся на некоторых из предметов, можно определить их как принадлежащие к собранию, посту-пившему из собраний экспедиции Белгосмузея и Кафедры этнографии Инсти-тута белорусской культуры в мае 1928 г. в направлении Слуцк - Мозырь через дд. Повстань, Галь, Любань, Азаричи, Дамановичи, Асташковичи, Славяны; легенды некоторых предметов не дают нам возможности определить время их происхождения/приобретения, но только географическую локализацию, обыч-но это Восточная Беларусь, этнографические регионы Восточное Полесье и Поднепровье, некоторые районы, которые сейчас входят в состав Смоленской области России, частично Поозерье и юг Центральной Беларуси; часть же предметов благодаря их легендам мы можем отнести к до-БГМ'овских собра-ний. Это дает нам основания утверждать, что научная работа по комплектова-нию фондов в Белорусском государственном музее по разработке данной темы целенаправленно продолжалась.
     К великому сожалению, оригинальная музейная документация с науч-ным описанием этих предметов не сохранилась и это предметы в послевоен-ной музейной коллекции проходили как ковшики. Традиционный белорусский ковш - это деревянная долбленная посуда для пересыпания зерна, муки. Ковш также могут называть и черпаком. Однако форма и размеры "ковшиков" из коллекции "Традиционно-бытовая этнография" НМИ И КБ из собраний БГМ очевидно отличается от "обычных" ковшей: те обычно овальные в плане, вы-сота 10-13 см., длинна с ручкой до 30-50 см., широта - 18-22 см., длинная ручка оканчивается закрученным вниз крючком для подвешивания, короткая же имеет внизу сквозное отверстие для пальцев. (4) Размеры же приведенных ковши-ков значительно меньше: в длину они обычно не более 10-15 см., некоторые до 20 см., размеры же черпачка обычно в пределах 5-10 см. в ширину.
     По своей форме и внешнему виду они скорее напоминают корцы - посу-ду в форме глубокой ложки с плоским дном для зачерпывания и питья воды, кваса и др. Однако размеры традиционных корцов также были большими и в этом могли быть сравнены с ковшами.
     Определенно, что тут мы имеем дело не с собственно корцами, а или с игрушками, или со стилизованными под корцы предметами утилитарного на-значения. То, что на большинстве предметов очевидные следы употребления (потертости, царапины, изломы, сколы и т.д.) указывает нам на то, что они имели не только ритуально-праздничное значение, но и несли в себе непосред-ственно утилитарные функции.
     Таким образом, с учетом того, что, как отмечалось выше, на Беларуси были распространены и стилизованные солонки-корцы, нам представляется целесообразным определить данные предметы как солонки, а богатое украше-ние декоративной резьбой по всей поверхности и анималистические элементы в оформление позволяет нам определить эти солонки-корцы как празднично-ритуальные.


(1) Цітоў В.С. Сальніца // Этнаграфія Беларусі: Энцыкл. (БелСЭ; Рэдкал.: Шамякін І.П. (гал. рэд.) і інш. - Мн., 1989. - С. 446.
(2) Там же.
(3) Ластоўскі В. Музэйная і архіўная справа на Беларусі // Наш край. - 1927. - № 10. - С. 47-52.; Харламповіч П. Справаздача Беларускага дзяржаўнага музэю за час з першага кастрычніка тысяча дзевяцьсот дваццаць трпэцяга году па першага кастрычніка тысяча дзевяцьсот дваццаць чацьвертага году. - Мн., 1925. - 7 с.; Харламповіч П. Пяцігодзьдзе Беларускага дзяржаўнага музэю // Наш край. - 1927. - № 1 (16). - С. 10-16.
(4) Літвіновіч А.Ф. Коўш // Этнаграфія Беларусі: Энцыкл. (БелСЭ; Рэдкал.: Шамякін І.П. (гал. рэд.) і інш. - Мн., 1989. - С. 269.