![]() ![]() ![]() |
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
ВІСНИК Одеського Історико-Краєзнавчого Музею (випуск 15)К проблеме локализации Хаджибейского замка Красножон А. В.  (скачать pdf) УДК 94(477):093 А. В. Красножон К проблеме локализации Хаджибейского замка Место локализации Хаджибейского замка до сих пор точно не установлено. В версиях исследователей XIX-XXI вв. замок «гулял» по современному Приморскому бульвару от дворца Воронцова к Думе. Анализ двух малоисследованных картографических источников авторства Деволана и рапорта Дерибаса о штурме Хаджибейской крепости позволяет определить местоположение замка напротив современных д. № 1-2 по Приморскому бульвару. Ключевые слова: Хаджибейская крепость, И. Дерибас, Ф. Деволан.
Вопрос о локализации каменного замка Хад- жибея до сих пор окончательно не решен. К известным в XIX в. версиям [19, с. 342; 17, с. 14, 39] в 1990—2010-х гг. добавились новые [8, с. 150157; 10, с. 459-476; 13, с. 22-24; 16, с. 123-128]. Их критике и обоснованию известной версии К. Н. Смольянинова о расположении замка на Приморском бульваре [19, с. 342], посвящена данная статья. В 1997 г. во время раскопок у Воронцовского дворца в Одессе экспедицией под руководством проф. А. О. Добролюбского были обнаружены остатки субструкции (рис. 1, а, в), идентифицированной как башня Хаджибейского замка [7, с. 76-80]. Кладка относилась ко второй половине XVIII в., судя по сопутствующим находкам турецких клейменых курительных трубок, фрагментов плинфы и поливной керамики [8, с. 466-470]. Как соавтор итоговых публикаций, должен сказать, что эта находка послужила нам тогда «доказательством» в деле размещения замка Хаджибея «едва ли не точно на месте Воронцовского дворца» на Приморском бульваре [8, с. 157; 13, рис. 5] (рис. 2). Мы тогда настолько уверовали в «обнаружение фундаментов именно Хаджибейского замка», которые «увязываются с планами Лафитта-Клаве и Фрейгана» [10, с. 468], что достоверность известного рисунка художника С. Гольдмана, на котором крепость Хаджибей изображена прямо на краю обрыва, уже не вызвала сомнений. Равно как и его дата — конец XVIII в. [10, с. 469]. Нас тогда не смутило даже то, что рисунок впервые опубликован в сборнике популярных очерков А. М. Дерибаса в 1913 г. без всяких пояснений и архивных ссылок [4, с. 2]. На протяжении 20 лет никто не занимался критикой, анализом и пересмотром результатов тех раскопок. Между тем сами находки, выявленные в ходе тех исследований, противоречат заявленным в совместных итоговых публикациях выводам. Ход раскопок и описание материалов подробно фиксировались в полевой документации. Эти данные легли в основу Полевого отчета (сдан в архив ИА НАНУ), который сегодня является важным первоисточником для выяснения существенных деталей [9]. Во-первых, визуальное восприятие кладки как сегмента именно округлого сооружения (башни) ошибочно. Вероятный изгиб кладки (очень несущественный) возник по краям при оползании в обрыв перекрывающей ее осыпи. Во-вторых, кладка не была сцеплена раствором, выложена насухо из плохо подогнанных небольших камней известняка. Следы известкового раствора присутствовали лишь на отдельных камнях, что говорит о вторичном использовании блоков. Похоже на кладку незначительного строения, времянки (на примере Аккермана) [11, с. 28]. В-третьих, пороговый камень, зафиксированный в кладке (с квадратным углублением в центре: рис. 1, а), указывает на уровень дневной поверхности времен бытования строения. Он расположен всего на 15 см выше основания кладки, которая лишена фундамента (просто выложена на грунт), достигает в ширину одного ряда камней (35 см), а в высоту сохранилась на 40 см (рис. 1, а). Такие конструктивные характеристики не соответствуют сооружению фортификационного характера, да еще рассчитанного на размещение крепостной артиллерии (см. аксонометрический Своеобразным дополнением к указанной версии локализации Хаджибейского замка послужила находка в том же раскопе у Ворон- цовского дворца, в 15 м к Ю-В от субструкции XVIII в., ямы с обломками «погребенных» еврейских надгробий (рис. 1, в; 3). Стратиграфические и ситуативные наблюдения, произведенные в ходе раскопок, легли в основу Полевого отчета вместе с фотографиями раскопа и находок [9]. К сожалению, многие важные детали из отчета впоследствии были упущены самими же авторами, из-за чего находка надгробий получила неверную интерпретацию [6, с. 352-365; 8, с. 167-174].
Сверху яму перекрывал котлован (на дне которого она и была вырыта прежде, чем тот был заполнен строительным мусором). В придонной части заполнение котлована представлено тем же мраморным щебнем, что и в яме № 2. На этом уровне обнаружены три небольших обломка разных мраморных плит с фрагментами русских надписей, а также крупные обломки двух надгробных плит с трехстрочной надписью на иврите («здесь похоронена скромная женщина, имеющая великие древние корни») и с символом дома Ааронитов (рис. 3). Обе плиты по краям содержали остатки цементного раствора — признак крепления в погребальной стеле, и грубые следы последующего демонтажа. Применение русского языка в эпитафиях, использование мрамора, а также цементного раствора для крепления указывают на современное происхождение плит (конец XIX — начало XX в.).
На причины появления надгробных плит в столь странном археологическом контексте, в пределах огражденной территории Воронцовско- го дворца, указывают сопутствующие находки из перекрывавшего котлована. В его заполнении обнаружена монета 1946 г., фрагменты лепнины соседнего дворца, архитектурные детали, балясины, артиллерийский снаряд без детонатора, несколько советских зенитных гильз 1940-1941 гг., колючая проволока, винтовочные гильзы 1917-1938 г., донышки бутылок со штампом 1941 г. [9, с. 9]. По всей видимости, их появление на склонах связано с послевоенным ремонтом, произведенным в Воронцовском дворце или ближайших зданиях. Мраморные плиты могли быть использованы до войны в качестве облицовочного, декоративного материала (примеров тому в истории Одессы множество). Единственным разрушенным до войны (1936 г.) являлось Первое еврейское кладбище (территория сегодняшнего Преображенского парка). Судя по фотографиям В. И. Смирнова, еврейский участок уже в 1928-1934 гг. находился в запустении, мраморные плиты мацев разбиты или выломаны вандалами [18, с. 168-173]. Таким образом, озвученная по результатам археологических раскопок 1996-1998 гг. версия локализации замка на месте нынешнего дворца Воронцова не выдерживает критики. Иную версию локализации Хаджибейского замка в мае 2015 г. выдвинул И. В. Сапожников. По его мнению, сооружение «следует перенести почти впритык к зданию современного Одесского городского совета». Автор опирается в своих выводах на сообщение А. Ж. Лафитта-Клаве, ко В описании берегов Хаджибейской бухты (вероятно, сделанного с борта корабля) француз допускает, что «маяк расположен в 600-700 туазах от замка», которые И. В. Сапожников перевел в 1200-1400 м (вместо положенных 1169-1364 м). По умолчанию определив место размещения маяка в районе современного памятника Неизвестному матросу, с опорой на некий «План Гаджибейского залива Ф. П. Деволана, датированный 1791 г.» [16, с. 127], исследователь устанавливает локализацию замка возле Думы, высчитав указанное расстояние. Но такой документ, как «План Гаджибейского залива» Ф. П. Деволана, неизвестен. В издании, на которое ссылается исследователь [3, с. 73-170], на самом деле опубликован «Чертеж топографический и водоописательный заливу Гаджибейскому при Черном море...» [15] (рис. 4).
Существенно приблизиться к решению проблемы локализации Хаджибейского замка позволяют два других хорошо известных источника. Речь идет о «Плане проектов устройства порта в Хаджибее» 1793 г. авторства Ф. П. Деволана, копия которого хранится в Одесском историко-краеведческом музее [14], а также о рапорте И. Дерибаса генералу И. Гудовичу, составленном по итогам штурма Хаджибея 14 сентября 1789 г. [5, с. 206-209]. На плане Деволана 1793 г. показана часть кварталов Греческого форштадта русского «Аджибея» (будущей Одессы) с квартальной разбивкой и портовыми молами (рис. 5). Изображение замка на нем соответствует чертежам Ж. Лафитта-Клаве и Фрейгана. Его руины, согласно экспликации, еще сохранялись в момент подготовки плана (в 1789 г. замок был выведен из
Но наиболее достоверным и непротиворечивым, на мой взгляд, источником в деле локализации замка Хаджибей является рапорт И. Дерибаса на имя генерала И. Гудовича (сентябрь 1789 г.), в котором детально описан его штурм. К этому источнику (правда, в пересказе Г. А. Потемкина) в попытках локализации замка уже обращались исследователи: «единственным серьезным основанием для того, чтобы сдвинуть крепость на сто сажень от Военного спуска остается выдержка из рапорта Г. А. Потемкина» о форсировании полковником А. Хвостовым нынешней Военной балки [8, с. 156]. «Но эти сведения, заимствованные из рапорта Дерибаса, не столь вразумительны — ведь нет указаний, где именно был перейден Военный овраг», полагает А. О. Добролюбский [7, с. 76-80]. Поэтому, в виду «отсутствия вразумительных указаний у Дерибаса», исследователь вычисляет место перехода колонны А. Хвостова, отсчитав 100 сажень (213 м) в обратном порядке — от того места, где археологической экспедицией уже был обнаружен сегмент предполагаемого замка. Поскольку от этой находки до устья балки всего 70 м, было решено, что А. Хвостов форсировал ее в верховьях, в районе нынешнего Сабанеевского моста [8, с. 156], вероятно, не правильно поняв А. Скальковского [17, с. 14]. На самом деле «указания» источника более чем вразумительны. При внимательном прочтении рапорта Дерибаса, как непосредственного участника штурма, локализация замка становится очевидной. Итак, в ночь с 11 на 12 сентября три конных и три пеших полка (минимум 3 тыс. чел.) с 6 пушками перешли узкий перешеек между морем и «обеими Куяльниками». В ночь с 12 на 13 сентября на исходную позицию для марш-броска перешли (на правый берег нынешнего Хаджи- бейского лимана) два батальона пехоты, осадной артиллерии 4 орудия и 6 полевых пушек. Для скрытности было выбрано темное время суток, при передвижении соблюдалась «тишина и порядок». Длина перехода по пересыпи составила 8 верст (8,5 км), что соответствует расстоянию от балки в пос. Большевик до нынешней Усатовской балки. «По собрании всего корпуса в Кривой балке от Аджибея в 7 верстах, сделано от меня следующее распоряжение», - пишет Дерибас. 7 верст равны 7,5 км. По прямой, от устья Усатовской балки до Приморского бульвара, вдоль коренного берега — 7,7 км. Упомянутая в рапорте Кривая балка не имеет никакого отношения к нынешнему одноименному топониму на околицах Одессы, а может быть соотнесена только с современным оврагом в с. Усатово. Поскольку от современного района «Кривая балка» до плато Приморского бульвара всего 3,6 версты (а не 7, как указано в рапорте). В Кривой балке Дерибас разделил отряд на две колонны — левого и правого флангов. Первая, под командованием полковника А. Хвостова, «должна была самым берегом к замку следовать и овладеть оным». Это важное замечание, поскольку наступление планировалось в полной темноте, движение по пересыпи вдоль правого берега Хаджибейского лимана давало отряду четкий маршрутный ориентир в виде берегового плато по правой руке. Оставалось лишь считать устья балок, современные: Кривая, Водяная и Военная. Пересечение третьего устья означало готовность к атаке. «Овладеть оным» замком Дерибас велел «взойдя по лестницам». Правда, не указано куда — на стены или на склоны (скорее всего, применяли их для преодоления обеих преград; при штурме Измаила 1791 г. русские войска пользовались лестницами для преодоления крутых склонов рва и вала). Перед штурмовой колонной А. Хвостова поставлены задачи первостепенные. Две другие колонны работали на его прикрытие, отвлекая внимание гарнизона и огонь на себя. С «левой стороны» (приморской, северо-восточной, если смотреть по ходу движения колонны) замок был наименее защищен. Судя по планам Фрейгана и Деволана, тыльную северо-западную сторону оборонного комплекса прикрывала единственная квадратная в плане башня (скорее всего, складская; на ее тыловое значение указывает обозначенный здесь Фрейганом вход в пороховой погреб). Северо-восточная часть замка малопригодна для ведения активной обороны, со стороны двора она застроена некими помещениями. Снаружи к этой стене был пристроен невысокий прямоугольный в плане сарай. Далее, согласно замыслу Дерибаса, «на правом фланге два полка» с резервами «в одно и тоже время с» А. Хвостовым должны были подойти к замку и отвлечь на себя внимание замковой артиллерии и гарнизона. Это означает, что замок был развернут башнями к юго- востоку, так как показано на плане и карте Ф. П. Деволана. Если А. Хвостов направился с северо-запада левым флангом вдоль берега, а отвлекающая колонна — правым, с напольной стороны, а замковая артиллерия должна отреагировать на последнюю, значит, главный фасад сооружения с артиллерийскими башнями был развернут к посаду. Именно при такой схеме расположения укрепления А. Хвостову поручалось его штурмовать с самой уязвимой стороны (на плане Фрейгана пушечные бойницы обозначены только на круг Вторая часть отряда, под командованием С. Воейкова, должна была занять форштадт, который, согласно плану И. Исленьева и карте 1792 г. Ф. П. Деволана, располагался к юго- востоку от замка, на расстоянии 500 м (рис. 6). С. Воейков должен был препятствовать как вероятному десанту с моря (а таковой возможен лишь в устье Карантинной балки, ближайшей к форштадту), так и процессу эвакуации из замка гарнизона. Это дополнительное подтверждение того, что замок действительно был развернут фасадом с воротной башней к юго-востоку.
«В сем порядке в 7-м часу вечера выступили и пришли к Балке, от замка в 2-х верстах отстоящей» — переходит И. Дерибас к главному. То есть выступление на позиции из Кривой балки (Усатово) состоялся в 19 часов 13 сентября. Балка, к которой пришли — нынешняя Водяная. Ее устье расположено точно на указанном расстоянии (2,2 км) от нынешней северо-западной части Приморского бульвара. Кстати, если бы замок располагался в районе нынешней Думы (по И. В. Сапожникову), то Дерибасу, как человеку аккуратному в обозначении расстояний, следовало бы прибавить еще целых полверсты в своем рапорте. К полуночи ветер усилился, и, возможно, по этой причине флотилия Войновича, вызванная для блокировки турецкого флота, не явилась. Хотя И. Дерибас, согласно условию, установил в трех местах по берегу сигнальные огни. Где именно, не ясно. В 4 утра, так и не дождавшись флота, опасаясь демаскировки в связи с близким рассветом, передовой отряд выступил на штурм из устья Водяной балки. И. Дерибас особо оговаривает маршрут движения штурмовой колонны — вдоль берегового обрыва, без отклонений к напольной стороне: «Полковник А. Хвостов, имевший во все время по левой стороне флот и долженствующий переходить овраг под картечными выстрелами, в 5 часов был уже в 100 саженях от стены». Похоже, А. Хвостова заметили с кораблей, поскольку в 5 часов утра уже начинало светать, и открыли по нему огонь при форсировании устья Военной балки («оврага»). Тут же «неприятелем открыты были» и части С. Воейкова, по которым начали стрелять пушки из замка. «Не ожидая уже правого своего фланга [подчиненные А. Хвостова] постепенно пошли» на штурм. А. Хвостов сам «первую лестницу поставил, прочие лестницы были поставлены также весьма скоро и, несмотря на сильный пушечный и ружейный огонь крепости и отверстия в стене, а потом пушечную пальбу с судов неприятельских, четверти часа левая сторона стены занята была, а вскоре потом овладели воротами и всем замком». Из рапорта явствует, что колонна прошла устье Военной балки («овраг»), поскольку двигалась вдоль берега (на виду турецкого флота). Значит, атака развивалась в южном направлении, на тыльную квадратную башню замка и, возможно, береговую северо-восточную стену. В этом случае атакующие до последнего момента были скрыты от наблюдателей с крепости, пока не преодолели довольно крутой склон, используя лестницы. Поэтому И. Дерибас пишет, что казаки А. Хвостова пошли «постепенно» на штурм, а не побежали — передвигаться приходилось вверх по склону. Это важный отрывок в рапорте дает понять, что замок располагался где-то на плато Приморского бульвара, в непосредственной близости от устья Военной балки. Но от какой точки следует отсчитывать эти самые 100 сажень? Судя по представленной последовательности действий колонны, А. Хвостов сперва пересек устье Военной балки («оврага»), попав под картечный огонь флота, и лишь затем оказался в точке удаления от стены в 100 сажень (213 м). Кстати, пересек балку он именно в устье, а не в верховьях, поскольку картечный огонь флота возможен лишь по целям в нижней, прибрежной части балки. Если бы А. Хвостов переходил ее в верховье, то не было бы смысла: а) опасаться флота; б) изначально направлять колонну на штурм вдоль берега, чтобы потом уводить ее по тальвегу Военной балки наверх, в пологое место, лишая себя преимущества внезапной атаки и демаскируя. Поэтому расстояние 213 м можно отсчитать по двум вариантам — либо от подошвы склона юго-восточного берега устья Военной балки, либо от его вершины. В первом случае локализация замка приходится на участок напротив домов № 1-2, во втором — домов № 2-3 по Приморскому бульвару (с разницей в 20 м). Археологические исследования в указанном квадрате позволили бы окончательно подтвердить (или опровергнуть) высказанную версию о локализации Хаджибейского замка. В 2008 г. в рамках реконструкции Приморского бульвара строителями была заложена сплошная траншея (под водопроводную трубу) от памятника Пушкину до Воронцовско- го дворца, которая в северо-западной части бульвара пересекала предполагаемое место расположения замка [2, с. 103-105]. На отрезке между памятниками Ришелье и дворцом траншея была тщательно мной осмотрена, никаких строительных остатков или следов культурного слоя османского или средневекового периодов в ней не обнаружено. Никаких подобных находок здесь не зафиксировано и археологами [2, с. 103-104]. Глубина траншеи достигала всего 0,6 м. Она была заложена в насыпи нивелированных валов Малой одесской крепости. Если остатки замка и находятся напротив домов № 1-2 по Приморскому бульвару, то они должны быть скрыты под толщей грунта на глубине 2,5-3 м. Данный вариант локализации замка согласуется с версией К. Н. Смольянинова, опиравшегося на сообщения старожила А. Феогнос- ти [17, с. 342], и со всем набором имеющихся источников, включая «План турецкого города Гаджибея» 1766 г. И. Исленьева (рис. 6), на котором укрепления размещены в северо-западной части плато нынешнего Приморского бульвара [1, с. 132]. Этот вариант также соотносится и с указанным Ф. П. Деволаном расстоянием между замком и маяком (1,5 версты= 1590 м). При указанном варианте расположения укрепления маяк должен был находиться на участке склонов парка им. Т. Г. Шевченко напротив «Красных пакгаузов», в 430 м к С-З от памятника Неизвестному матросу (рис. 6), что совпадает с данными «Карты области Озу» Ф. П. Деволана.
НДР 0201U004059, № держ. реєст.0100Ш02340. — 1999- 2006. — 114 с. 10. Добролюбский А. О., Красножон А. В. Турецкий поселок и замок Хаджибей на месте Одессы // Stratum plus. — 2000. — № 5. — С. 459- 476. 11. Кравченко А. А. Средневековый Белгород на Днестре (конец XIII— XIV вв.). — К.: Наукова думка, 1986. — 126 с. 12. Красножон А. В. Крепость Белгород (Аккерман) в исторических изображениях. — Кишинев: Stratum plus, 2016. — 475 с. 13. Красножон А. В. Крепость Хаджибея: иконография, археология, политика // Lietuvos pilys. — 2010. — № 6. — P. 16- 27. 14. Одесский историко-краеведческий музей. — Ф. № К-596. 15. Российский государственный военно-исторический архив. — Ф. 846. — Оп. 16. — Д. 20150, Л.1-2. 16. Сапожніков І. В. Андре-Жозеф де Лафітт-Клаве в Хаджибеї у 1784 р. // Кочубіїв- Хаджибей- Одеса: матеріали I всеукраїнської наукової конференції, присвяченої 600-річчю міста. — Одесса, 2015. — С. 123- 128. 17. Скальковский А. Первое тридцатилетие истории города Одессы (1793- 1723). — Одесса, 1837. — 296 с. 18. Смирнов В. И. Одесские некрополи // Первые кладбища Одессы. — Одесса, 2012. — С. 7- 183.
Concerning the problem of location of the Khadzhibey castle А. Krasnozhon The location of the Khadzhibey castle is still uncertain. According to versions of the researchers of 19th-21st centuries, the castle “used to travel” along the modern Primorsky Boulevard, from the Vorontsov Palace to the City Council building. The analysis of the two unexplored cartographic sources, created by Devolan together with the Deribas’s report about the assault of the Khadzhibey castle, helps to locate the castle in front of the modern buildings № 1-2 on the Primorsky Boulevard. Keywords: Khadzhibey castle J. Deribas, F. Devolan.
|